« к списку
Театральная лихорадка» овладела будущей актрисой еще в пору детской бессознательности. По воспоминаниям матери, совсем крошкой дочка предваряла свой номер для гостей звонким объявлением: «Выступает цыганка Оля Кривошлык!». Ребенок рос впитывающим в себя все знания и умения. В старших классах участница аматорского театра добилась успеха у публики в музыкально-юмористическом жанре. Поддержка окрылила стеснительную девушку, и Ольга поехала поступать в Киев на актерский факультет. Ни в Киев, ни затем в Харьков по конкурсу она не прошла. Оля не сдалась, зная, что именно актерству хочет посвятить жизнь. Фанатизм поддерживала вера: если очень хочешь, то обязательно всего добьешься.
Уроженка Полтавы, в чьей семье никогда не было актеров, Ольга, год за годом упорно представавшая перед экзаменаторами, несла в себе эмбрион характера будущей Элизы – человека простого, но со справедливой душой и сильной волей к жизни и победе. Поступив в харьковское училище культуры на режиссуру самодеятельных коллективов, Ольга отличалась даром органики, хорошим певческим голосом. Но так много еще предстояло работать! По счастью, вместо одного профессора Хиггинса Оле достался в учителя целый педсовет. Она c огромной благодарностью вспоминает Т. Горошанскую, Л. Лищевскую и М. Розина. Шлифовка таланта продолжилась в институте искусств. Навсегда стал наставником для Ольги профессор А. Инюточкин, еще более углубивший в актрисе режиссерское мышление. Культуру студентки повышали любимые лекторы Е. Русабров и А. Яшинов, а мастерство танца оттачивал с ней харизматичный балетмейстер Л. Марков. С последним в период работы над «Моей прекрасной леди» Ольга повстречалась вновь: обиженная Элиза исполняет острохарактерный танец разъяренного дьяволенка, вся пластика которого передает жажду вендетты Хиггинсу. А вот в спектакле «Скотный двор» по Дж. Оруэллу ее Ассистентка дрессировщика танцует практически шоу-программу ночного клуба. Прекрасная танцевальная форма, музыкальность украсили еще одну ее роль – в «Сказках джунглей» сбылась мечта детства. Здесь она выступает хоть и не с цыганскими, но не менее экзотичными индийскими танцами.
Ольга была самой инициативной на курсе. Она сочиняла капустники и даже свой экзамен по вокалу превратила в полноценный мини спектакль по песне из репертуара Л. Гурченко. История любви и разлуки была придумана и разыграна О. Коваль при помощи… чемодана, который то выступал от своего «лица», а то «играл» роль собеседника и партнера в танце. Ольга уже тогда настолько выделялась своей профессиональной увлеченностью и высоко поставленной планкой, что после занятий самостоятельно репетировала в опустевшем зале. Думается, что и звучащие в спектакле «Моя прекрасная леди» рулады цветочницы, учащейся чисто говорить на языке Шекспира, Байрона и Мильтона, - это отголосок ее, Ольги, «университетов».
Говоря о личности актрисы, упомянем о влиянии на нее режиссера Людмилы Зайцевой. С ней Ольга усовершенствовала себя в качестве драматической актрисы, сыграв такие противоположные главные роли классического репертуара, как Агафья Тихоновна в «Женитьбе» и Наталья Ислаева в «Месяце в деревне». А моно спектакль самой Л. Зайцевой «Человеческий голос» стал для Ольги эталоном такого проживания, которое заставляет замирать сердце зрителя и к которому О. Коваль стремится.
Ольга мечтает выразить чеховскую парадоксальность, воплотить характерную тонкость бунинского психологизма, но это не значит, что ей неинтересны роли, которые у нее есть сейчас. Актриса отстаивает личность даже в тех ролях, которые традиционно определяются как «принцессы». Драматическая роль Белоснежки в постановке В. Бугаева запоминается цельностью и простотой натуры героини. Актриса сделала характер более динамичным, а значит ближе к восприятию маленького зрителя. С годами к ней приходят новые краски в изображении положительных героинь. Поэтому ее Принцесса («Огниво» Д. Нуянзина) отличается от благородной дамы эпохи Ренессанса («Декамерон»). Независимо от того, выступает ли Ольга с куклой или создает образ по законам драмы, всем ее возвышенным героиням присуща убедительность, точность интонации. И уж конечно без проникновенного голоса чистого регистра, каким озвучила молитву героини Ольга, финал «Декамерона» не рождал бы ощущение вознесения!
С тех пор, как еще в студенческом спектакле «Любовь к одному апельсину» молодая и красивая Ольга с успехом сыграла в кукольном плане смешившую зрителей старушку с флейтой, ее талант характерной актрисы на долгое время остался в забвении. Немало поспособствовал этому и успех Ольги в ролях лирических героинь. Опять-таки, именно роль Элизы позволяет актрисе получать удовольствие от объемности драматургии образа. В первой части спектакля Элиза-О.Коваль острохарактерна: вульгарна, наивна и надоедлива, а ее речь приближается к тесситуре и частоте Петрушки. Не случайно все ее комедийные героини приходили к Ольге в постановках Е. Гимельфарба. Именно он определил ее как лирическую актрису, способную также играть комедию. В правоте Гимельфарба убедил пример двух ее образов в спектакле «Бременские музыканты». Если куклу-Принцессу Ольга вочеловечила, придав ей черты вздорной, но все-таки сказочной девчонки, то ее прототип в драматическом плане – солистка ВИА, выглядела бывалой премьершей поп ансамбля. Культурно, без намека на нажим играет Ольга сегодня комедийную роль посетительницы варьете в спектакле «Мастер и Маргарита». В стремлении играть смешное серьезно Ольга – наследница харьковской школы кукольников.
В том числе, Ольга играет сказочных зверят, которых, она – молодая мама – видит как будто глазами детворы. Среди них и ребячливый Ниф-Ниф («Три поросенка», реж. И. Мирошниченко), и любопытный Слоненок («Сказки джунглей», реж. И. Вербицкий), и звонкоголосый «хулиган» и оптимист Зайчик («Еще раз про Красную Шапочку», реж. Л. Попов).
А все же наиболее заветная ее роль – Элиза. Сложность образа заключена, во-первых, в том, что состоит из противоположностей: оборванки и леди. Во-вторых, Элиза-О. Коваль впервые оказалась в эпицентре ансамбля мастеров разных поколений. На наш взгляд, в своей постановке Гимельфарб слишком увлекся созданием условий для идеального партнерского дуэта исполнителей Хиггинса и Пиккеринга. Иными словами, Ольга изначально была поставлена с ними в неравные условия. По словам актрисы, вначале для первой части спектакля ей не хватало брутальности и дерзости, а для второй – изысканных манер высшего света. И все же, главной чертой непокорной героини она сделала чувство достоинства, присущее ей самой. Элиза выигрывает поединок с Хиггинсом, меняясь с ним местами. Девушка в буквальном смысле слова выходит из подчинения Хиггинсу, «выходя из себя» - ее бальное платье-тантамареску, остроумно придуманную Н. Денисовой, примеряет Хиггинс. Элиза оставляет его таким же неприкаянным, в сущности, «кукольным», какой была уличная цветочница.
Какую бы роль не играла О. Коваль – лирическую или более характерную, она всегда подчеркнуто идет от собственной индивидуальности. В кино у Ольги уже случилась главная роль, во многом автобиографического порядка. Она сыграла саму себя: мать, жену, театральную актрису, жизнь которой в новогодние праздники превращается в выматывающий марафон для «Снегурочки»... Отмеченная дипломом IV международного кинофестиваля «Харьковская сирень» короткометражка Б. Шустермана «Новогодняя интермедия», вместе с тем, дала возможность актрисе прожить полноценную человеческую судьбу (о чем она издавна мечтала). Снегурка с двумя хвостиками весело скачет с ребятишками вокруг елки, поет песенки, излучает оптимизм. И лишь немногие близкие знают, что творится в душе актрисы. Она измотана работой, измучена предстоящим разводом с мужем и претензиями свекрови в том, что не учит дочку музыке… В одной из сцен фильма «Снегурочка» уже в буквальном смысле держится за перила, поднимаясь по лестнице в квартиру очередных клиентов. Свинцовая усталость, полное одиночество молодой женщины так и читаются в ее глазах. Кульминацией образа, созданного Ольгой, становится мгновенная вспышка ярости, когда только что беспробудно спавшая ее героиня пробуждается от назойливого звонка и превращается в разъяренную ведьму: «Да открой же ты!» - кричит она спящему тут же возле дивана на матрасе мужу, и едва завидев приведшую дочку вечно укоризненную свекровь, в ва-банк отодвигает огромную елку, не замечая, что больно ранит лоб иглами – только для того, чтобы с вызовом заставить собственного ребенка «тарабанить» на фоно! Экспрессия О. Коваль в этой сцене, ее взгляд, полный решимости идти до конца, упавшие на лицо пряди волос, заставляют вспомнить предельно достоверную манеру актрис итальянского неореализма.
В своей лучшей на сегодня театральной работе – спектакль О.Дмитриевой «Чевенгур» – Ольга создает в кукольном плане два женских образа – влюбленную в Дванова лирическую и наивную Соню и трагическую Женщину в храме. Образ Сони лучится неподдельной теплотой, не чужд юмору: она и простоватая девчушка («учитель говорит нам, что мы вонючее тесто, а он из нас сделает сдобный пирог»), и влюбленная до отчаяния девушка («Саа-а-аша! Хо-ро-ший!»), и вконец разуверившаяся в любви собеседница циника Сербинова («А разве вам от этого будет легче? … Мне? Мне все равно»). Монолог сыгранной Ольгой Женщины в храме является кульминационным моментом второго акта спектакля. Проинтонированная чисто, «инструментально», без примеси сентиментализма, боль потери Женщиной своего младенца приводит к заключению об утопичности порядка жизни в Чевенгуре даже самых передовых из местных борцов за идею!
«Для меня очень важно, чтобы задаваемое режиссером направление в каждой новой постановке совпадало с моей внутренней вибрацией, и чтобы мне, как исполнительнице, был дан хотя бы маленький, но обязательно свой творческий «коридорчик», - приоткрыла свою творческую кухню актриса. - Но я люблю учиться, и если попадаю в совсем непривычную для меня творческую струю, загораюсь и радостно откликаюсь на что-то новое».
Коваленко Юлия, театровед / 2011
Театр Кукол