« к списку
При всей внешней незащищенности, актриса, исполняющая в театре роли Золушки и Мальвины, уже три года ведет театральный кружок… в Куряжской воспитательной колонии. Даже там она осталась верной «своему репертуару». Например, свое знакомство с воспитанниками Екатерина срежиссировала, прочтя популярную лекцию об А. Блоке и его времени, а следом поразив их эмоционально рассказанной поэмой «Двенадцать».
Катя родилась в семье физиков и химиков, которые, при этом, будучи первыми интеллигентами в роду, хранили в памяти множество народных песен, блистательно, на несколько голосов, исполняя их по праздникам. Это от родителей у Павловой-актрисы особая музыкальность, тонкий слух, выразительный голос. В поздравлении коллег по театру и в городском капустнике Катя всегда самобытна, ведь она, часто сама выступает автором «капустных» идей и текстов.
Да и в спектаклях Павлова очень ценит музыкальную среду. Например, играя героиню сказки «Госпожа-метелица» Луизу, Катя каждый раз испытывает прилив вдохновения от истинно сказочной, стилизованной под немецкое средневековье музыки Геннадия Гуриненко. Роли исключительно положительные идеально ложатся на Катину человеческую индивидуальность, но как актрисе ей мало интересны – сказывается закалка учителя Евгения Гимельфарба.
Когда, реализуя мамину несбывшуюся мечту, Екатерина захотела поступать в театральный институт на драму, ее заверили – специфика данных абитуриентки как раз для театра кукол. Не разделяя энтузиазма приемной комиссии, Катя припомнила только спектакли-сказки, привозимые в летние пионерские лагеря. В театре кукол она вовсе не была. Но, поговорив с набиравшим в тот год курс актеров театра кукол Е. Гимельфарбом, актриса навсегда подпала под влияние его творческой личности. Ее, «домашнюю» девочку, саму напоминающую фарфоровую куклу, покорил образ режиссера-флибустьера, до того смело бороздившего бурные волны моря авангарда театра кукол в Барнауле.
Еще на третьем курсе, получив у Гимельфарба роль лирико-драматической героини Белиссы в спектакле «Любовь Дона Перлимплина», Екатерина раскрыла свою актерскую индивидуальность. Поэзия Ф.Г. Лорки, условный, метафоричный мир синтетического театра Гимельфарба сделали этот спектакль-дебют для Павловой некоей системой координат в профессии. Десять лет она играла Белиссу уже на сцене театра кукол.
Со временем Екатерина попробовала себя и в качестве характерной актрисы. С особым удовольствием играла гулящую Дженни Козни («Опера нищих»), с прекрасной, выразительной куклой В. Никитина. Режиссерская актриса, она легко увлекается даже самыми провокационными замыслами Е. Гимельфарба. Например, в мюзикле «Моя прекрасная леди» Екатерина весь вечер на сцене: она – служанка в доме Хиггинса, мальчишка–разносчик газет, болельщик на скачках, светская дама на балу и колоритная проститутка в лондонском пабе. Девять переодеваний за вечер, когда в адски короткое время необходимо перевоплотиться до неузнаваемости и точно по секундам успеть на выход, приучили актрису к тотальной организованности. Пришлось даже пройти балетную выучку – научиться, выстроившись с коллегами в паровозик, застегивать крючки на платье впереди стоящей партнерши. Возможно, именно за эту отчаянную рискованность Катя считает спектакль одним из самых любимых – в нем кипит жизнь и истинно театральная дерзость. А как тает сердце зрителя, когда Хиггинс - В. Гиндин, легко прикасаясь к Катиному «кукольному» носику, снисходительно-отцовски называет горничную «маленькая моя»!
Человек, скорее ведомый, чем активный, Катя сильна своей слабостью. Именно ее романтизм, способность влюбляться в кого-то или что-то (хотя бы и в спектакль!) не раз приводил ее к успеху. В спектакль «Мастер и Маргарита» ее незапланированная Булгаковым и режиссером героиня – лимитчица с узелком в руках на сеансе черной магии в Варьете, впрыгнула сама, будто бы из какого-то булгаковского киевского очерка или фельетона. Крестьянский акцент на «о», законченная фигура в эстетике пропаганды соцреализма (прямая цитата из мухинской скульптуры «Рабочий и колхозница»), трагикомический эпизод с разоблачением, для которого Катя специально раздобыла «семейные» розовые панталоны, ужас, смешанный с восхищением провинциалкой чудесами охальников из свиты Воланда и, наконец, отчаянно разудалое «яблочко» в афронт к наглому Коровьеву: «Отдавайте платье!» (не зря долго занималась народными танцами) - вызывают у зрителя неподдельный ажиотаж и навсегда запоминаются. А ведь Павлова предложила такого персонажа режиссеру сама, оттолкнувшись фантазией от вышитой рубашки в школьном этнографическом кабинете. Сама же она выдумала сюжет, демонстрирующий развитие характера, придав ему богатые игровые возможности, комическую ситуационную нелепость.
В комической ли, в драматической ли роли для Павловой самым дорогим является яркий «перелом» - характера или судьбы. Как раз этим покоряет ее героическая Герда («Снежная королева») в постановке О. Трусова. Сама актриса обожает роль Настеньки в «Аленьком цветочке» именно за душевный рост персонажа. Последнюю сцену спектакля - возвращения героини к уже мертвому Чудовищу, она играла с неподдельными слезами. Весь спектакль актриса шла к финалу, будто к причастию, дрожала от нетерпения снова испытать это настоящее драматическое ощущение. «Это одна из тех сцен, за которую актриса готова многое пережить и выстрадать», - говорит Е. Павлова. Благодаря Гимельфарбу, Екатерина убедилась – детские спектакли нужно играть как для взрослых, не бояться поднимать перед малышами большие проблемы.
Именно таким, экспериментальным по сути, был самый дорогой актрисе спектакль «Мальчик с пальчик», где сама она сыграла маленького духа театра, который одиноко живет среди кукол, на пустой сцене, когда уходят зрители и гаснут огни. Разыгрывая двух пробравшихся в театр ночью, страстных театралов, Дух проводил их в сказку, где сам становился главным героем. Малюсенькую куклу, трогательную и забавную, актриса брала в руки как дорогого ребенка. Играть в этом спектакле для нее было таким удовольствием, что в день показа она даже просыпалась счастливой. Именно в режиссерских работах Гимельфарба Екатерине не раз приходилось воплощать даже не конкретный характер, а дух, субстанцию. Например, в многофигурной постановке «Ревизор» актриса в «живом» плане играет образ, придуманный режиссером – арапчонка, который всюду сопровождает Гоголя. Кривляния и ужимки черного озорника, африканского туземца, оттеняют своей наивной бесхитростностью истинно «дикие» нравы нашего отечества. Любопытно, что еще в свои школьные годы Катя завидовала однокласснице-кореянке, ее экзотическому облику, но именно выбранная ею профессия актрисы позволяет теперь вольно перевоплощаться в лицо любой национальности. В новогоднюю компанию Катя – одна из лучших Снегурочек театра. Костюмчик с меховой оторочкой, сапожки и северная шапочка подсказали ей нетрадиционный ход – шатенка Катя подводит глаза, придавая им раскосый вид, и играет Снегурочку-эскимоску.
Среди множества ролей Кати в репертуаре для детей: Кошка («Бременские музыканты»), Кухарка и Мышь-Соня («Алиса в Стране Чудес»), Колобок, Кошка, скоморох («Жили-Были»), Ромашка и Булька в «Приключениях Незнайки». В каждом персонаже «кукольной» драматургии она стремится обнаружить характер, часто, при этом, отталкивается от себя. Например, ее Ромашка – романтик, трогательная, тендитная девочка, которая хочет всем нравиться. Так как именно в детском репертуаре Кате чаще приходится сталкиваться с кукольной спецификой, нельзя обойти вниманием огромное влияние, которое оказала на нее профессиональная выучка у Светланы Фесенко. Именно этому человеку Катя обязана своими успехами в кукловождении и тем огромным удовольствием, которое она, ранее мечтавшая о драматическом театре, научилась получать, передавая все импульсы характера в пластике куклы.
Как узаконенный «дух театра», Екатерина обожает всю его закулисную, невидимую зрителям работу, например, основательный застольный период, когда получаешь роль непосредственно от режиссера и начинаешь примерять ее на себя. Такой же ритуал «взрослого» театра Катя ввела в Куряже, тонко психологически распознав в воспитанниках колонии извечное стремление к дефицитному в такого рода заведениях индивидуальному подходу. Квинтессенцией умения незаметно «раствориться» в спектакле во имя успеха театрального дела уже много лет является для Павловой ее занятость в спектакле «Чертова мельница». Музейный спектакль, технически невероятно сложный, требует от нее трехчасового напряжения, неукоснительного выполнения всех 64 позиций конспекта – ее руками «заряжается» волшебный реквизит, творятся всевозможные театральные чудеса, и Катя, по праву, гордится, в том числе, и ею заслуженными аплодисментами после танца Отшельника. Ведь это она водит ноги куклы, которую «оживляет» А. Рубинский!
Переживая свою недостаточную актерскую реализованность, Екатерина не разменивает любовь к театру на стороне. Ее терпение зиждется на надежде. Заманчивые образы, которые порой появляются на горизонте актерской карьеры, пока отодвигаются в неизвестное будущее, и Екатерина Павлова, будто Ассоль – Алые Паруса, ждет предложений от режиссеров на главные роли.
Коваленко Юлия, театровед / 2010
Театр Кукол